Кумыс-фест в Германии собирает сотни человек

Фестиваль кумыса в Германии проходит ежегодно — мы решили сами попробовать немецкий кумыс и посмотреть на его производителей.

О фестивале кумыса, который проходил в начале осени в глубокой немецкой деревне с населением менее пяти тысяч человек, я узнал еще в начале года – немцы все планируют заранее, даже если речь идет о событии местечковой значимости. Хорошая поездка подобна книге, которая не отпускает читателя до последней страницы. За хорошую литературу берешься по рекомендации друзей, после ознакомления с отзывами в интернете и часто не без надежды найти в ней ответы на свои вопросы.

До поездки у меня были вопросы: правда ли, что немцы заполучили патент на кумыс, о чем неустанно пишут казахскоязычные газеты? Станет ли фестиваль поводом собраться вместе для наших бывших соотечественников? Уступает ли немецкий кумыс по вкусовым качествам нашему?

Как кумыс попал в Германию?

Кроме того, предыстория производства кумыса в Германии, которую мне рассказали заранее, окончательно убедила меня в том, что нужно все увидеть своими глазами.

А дело было так. Рудольф Шторк был солдатом Третьего Рейха, после Второй Мировой войны оказался в Казахстане в лагере для военнопленных. К тому моменту, когда в пятидесятые наступила разрядка и пленных немцев начали возвращать на историческую Родину, он уже был тяжело болен туберкулезом. Даже сослуживцы сочли его безнадежным и не стали брать с собой. Шторк остался один наедине со своей бедой, пока на помощь не пришли казахи.

Один казах дружил с тюремщиками и решил забрать Шторка — ему был нужен подсобный рабочий. Охранники отдали немца без особых проблем, поскольку были уверены, что Шторк все равно умрет. Сердобольный чабан давал ему кумыс — и выходил!

Рудольфу Шторку повезло, он смог вернуться на Родину. У него появилась цель: изучить свойства чудесного напитка, который поставил его на ноги. На родине он начал скупать кобыл, доить их — применять все те знания, что получил у казахского пастуха. Его родственники и соседи поначалу думали, что Рудольф потерял рассудок — настолько непривычно для европейцев доить кобылу. Но со временем он сумел изменить это отношение. После нескольких лет исследований он защитил диссертацию и в 1959 году заложил основы фермы, которая по сей день производит кобылье молоко. Сейчас за предприятие отвечает зять Рудольфа – Ганс Цольман и его дети.

Добраться до деревни Вальдбрунн в земле Баден-Вюртемберг, где расположена ферма, не так-то просто. Я выехал из Мюнхена и добирался до нее около пятнадцати часов. Некоторым достаточно один раз найти этот пункт на карте, чтобы счесть такую поездку хоть и интересной, но бесполезной.

Фестиваль открывал двери в десять утра, в два часа ночи я приехал в Хайдельберг, мое прибытие совпало с двумя международными конференциями (здесь это не редкость), которые проходили в городе – ни в одном из отелей не было свободных номеров, а ближайший поезд до Эбербаха отходил только через два часа. В Хайдельберге моросил дождь. Наконец в одном из трех отелей, куда я наведался, разрешили посидеть в фойе. Сидя на неудобном кресле с низкой спинкой, мне удалось вздремнуть.

Дорога к ферме

В Эбербах приехал в седьмом часу утра, это была самая ближайшая до деревни железнодорожная станция – в Вальдбрунн поезда не ходят, имеется только автобусное сообщение. Эбербах расположен в предгорьях, утром стояла мгла, только рассветало. На улицах городка не было ни души, не у кого было спросить о том, когда приедет автобус и где его следует ждать. Прогулявшись по нескольким улицам спящего в воскресное утро города, я встал возле знака, который подсказывал о том, что остановка должна быть именно здесь.

Наконец в мою сторону подъехала и остановилась полицейская машина, циркулировавшая по улицам Эбербаха. У многих немцев хороший английский, и полицейский подсказал, что автобус до деревни обычно бывает к десяти, но в воскресные дни его можно не дождаться вовсе. По сути, до Вальдбрунна ведет дорога в один конец, в сторону гор. Посмотрел на карту, измерил расстояние: пешком при хорошем раскладе доберусь через два часа. Выбора не было.

Только через час пешей прогулки с восьмиилограммовым рюкзаком на спине пришло осознание того, что пройдена только треть пути и на покорение подъема не хватит сил. В сторону Эбербаха вниз проезжали машины, но в такую рань вверх мог идти только иностранец. Решил добраться автостопом: через каждые три-четыре минуты проезжала одна машина и, наконец, шестая по счету остановилась.

Немец по имени Андреас разрешил сесть в машину и лихо прокатил до Вальдбрунна на своем старом мерседесе, но отказался фотографироваться. Он родился в этой деревне и по сей день живет здесь, ему пятьдесят лет, двое детей – шести и одиннадцати лет.

Вальбрунн состоит из трех частей, и в одной из них, самой верхней, Мюльбене, где находилась ферма, проживает всего 350 человек. О кумысе прознала вся деревня, и каждый немец, живущий здесь, пробовал его на вкус. Андреас сказал, что кумыс ему не нравится. Наконец мы были на месте. Водитель потрепанного мерседеса, указав на автобусную остановку, откуда я могу сесть обратно, уехал вниз. Часы показывали половину девятого.

Первое впечатление

Около фермы запахло конским навозом, почему-то это напомнило о Родине. Деревня медленно просыпалась, передо мной возникла фигура. Как выяснилось, это был зять Ханса Цольмана, который начал приготовления ко встрече гостей фестиваля. По надписи на моей шапке он догадался, что я из Казахстана, но чая не предложил – немецкое гостеприимство оказывается строго по расписанию.

На мое везение в четырехстах метрах находился деревенский ресторанчик, где мне удалось попить кофе и воспользоваться интернетом. Хозяйка заведения проявила интерес к гостю и сообщила, что сюда часто приезжают казахи, в том числе из Казахстана. В отличие от Андреаса, она регулярно потребляет кумыс, особенно ее супруг, у которого проблемы с желудком, они в восторге от напитка.

Наконец, к десяти часам к ферме Цольманов начали стекаться первые посетители. Потом я уже понял, что для деревенских немцев это был настоящий праздник, потому что в деревнях жизнь идет размеренно, событий не так много, а ехать в большие города за развлечениями далековато. Поэтому тут были все. По крайней мере 350 человек, живущих в Мюльбене, были здесь точно.

Ну и конечно же, фестиваль стал настоящей отрадой для ребятишек, которым разрешили кормить лошадей, кататься на них, а также имитировать доение на импровизированном вымени.

Немецкий подход

В офисе Цольманов очень много вещей, которые для местных, пожалуй, мало что говорят, но мне напомнили о Родине. Так, на столах лежали фигурки верблюдов и лошадей из войлока, на стене висели тюбетейки.

Цольманы проявили немецкую основательность и практичность. Не ограничиваясь производством кобыльего молока, они запустили целую линейку продуктов, имеющих отношение к кумысу.

Вы когда-нибудь пробовали порошковый кумыс? А здесь для удобства транпортировки придумали такой. Кроме того, немцы догадались делать косметику из кобыльего молока. Пока рано говорить о разнообразии, но если вы когда-нибудь окажетесь на этой ферме, то сможете приобрести мыло, крем для лица из натурального продукта.

Постепенно к мероприятию начали стекаться европейские казахи. Я узнал, что другая часть наших бывших соотечественников была на ферме еще вчера – видимо, хотелось быстрее утопить тоску по Родине в кумысе местного разлива. Привозили с собой мясо, угощали им друг друга, готовили бешбармак. На официальном открытии фестиваля всех этих яств не было.

Русские казахи и немецкий кумыс

Потребовалось немного времени, прежде чем между нами завязалось знакомство. Чаще всего это были те, кто переехал в Европу больше двадцати лет назад, то есть еще на заре независимости, реже – кто сменил место жительства в начале нулевых. И все они приехали сюда из разных уголков Германии – Франкфурта, Бухена, Хайдельберга. Сфера деятельности также различная – от работника СТО до научного сотрудника.

Показалось интересным, что даже переехавшие русские считали себя казахами, один из них, кстати, очень хорошо говорил по-казахски, представился «Эдуардом из Семипалатинска», но пожаловался, что за двадцать лет начал забывать язык. Кумыс они охотно распивали, несмотря на дороговизну напитка по нашим меркам: примерно 7500 тенге за литр (в среднем в десять раз дороже, чем у нас).

Сами же немцы тоже угощались кумысом. Заметил турков, которые забирали напиток с собой в пятилитровых бутылках. Признаюсь честно, мне немецкий кумыс не понравился, поскольку казался разбавленным с водой и был очень кислым. Я же предпочитаю пресноватый, в соотношении 50 на 50 с саумалом.

На ферме Цольманов содержится три сотни лошадей. На полдень пришлось максимальное количество посетителей. Специально для гостей Джетт Цольман, дочь нынешнего главы хозяйства, провела экскурсию по ферме, подробно рассказывая о целебных свойствах степного напитка.

Наконец, улучив паузу, мне удалось переговорить с Джетт и получить ответы на свои интересующие вопросы. Ханса Цольмана в тот день не было в деревне.

Германия раньше не знала о кобыльем молоке

— Моему дедушке (тому самому Рудольфу Шторку – прим. авт.) было тяжело начинать дело. До него никто в Германии не знал о кобыльем молоке. Он и сам вначале плохо представлял, с чего следует начинать, нужно было овладеть технологией производства. Сейчас уже немцы постепенно узнают о кумысе, наше производство не такое большое, но в перспективе мы хотим расширить присутствие на общеевропейском рынке, — призналась Джетт.

В Казахстане я встречал людей, которые признают только кумыс, полученный из молока кобыл, вольно пасущихся на лугах и выбирающих себе траву самостоятельно. Очевидно, немецкий кумыс не такой.

Что из себя представляет настоящий немецкий кумыс?

Косметика из кумыса

— Наш кумыс тоже можно назвать настоящим и, скорей всего, традиционным казахам он понравится, — говорит Джетт и смеется. — Наши лошади пасутся на лугах, питаются свежей травой. Я однажды была в Казахстане и пробовала ваш кумыс: он намного крепче нашего, более кислый и такой терпкий, что жжет во рту. Тем не менее я считаю, что ничего не могу сказать о казахском кумысе, потому что одной поездки недостаточно для познания. Вот мой отец неоднократно бывал в вашей стране, он может многое рассказать. Хотя если судить по отзывам казахов, которые к нам приезжали до этого времени, наш кумыс по вкусу ничем не отличается от того, который производят у вас. Для казахов наш кумыс стал частичкой Родины. Кумыс как вино. У каждого производителя свой букет, вкус может отличаться. Все потому, что кумыс – это живой продукт. Наш продукт содержит два процента алкоголя.

Как выяснилось в разговоре, в Германии кумыс потребляют в лечебных целях.

— У вас же, насколько я знаю, кумыс является традиционным напитком, который вы потребляете ежедневно. Немцы не могут его пить каждый день, потому что он слишком кислый для нас. Поэтому мы придумали порошковый кумыс, который можно есть. В нем кислотности меньше. Мы должны отвечать запросам наших потребителей. К тому же в таком виде кумыс легче транспортировать по Германии и Европе. Мы также производим косметическую продукцию по уходу за кожей на основе кумыса».

Пока мы беседуем, гости продолжают прибывать. Кажется, на семейный праздник съехались и из соседних деревень.

В чьих руках патент на кумыс?

Цольманы популяризируют кумыс как у себя на Родине, так и по всей Европе. Для этого они ежегодно устраивают фестивали в Вальдбрунне. Кроме того, как говорит Джетт, ее отец выступает на телепередачах, ездит с продукцией на другие фестивали в соседние страны, в том числе их продукция представлена на выставке ЭКСПО, которая в этом году проходит в Милане.

Ну и наконец, на самый животрепещущий вопрос о том, получали ли Цольманы патент на производство кумыса, Джетт с немецкой выдержкой отвечает:

— У нас нет патента, потому что его нельзя получить на кумыс. Это как если бы выдавали патент на молоко. Согласитесь, звучит странно. Мой отец во всех своих выступлениях говорит об этом. Однако у нас есть патент на нашу собственную технологию «Кумылак», которую мы используем при производстве косметики. Ваши газеты могут быть спокойны».

На этом история подходит к концу. Распрощавшись с земляками, я возвращаюсь в Хайдельберг, прихватив с собой бутылочку кумыса и один кусок мыла в качестве сувенира.