Недавно в столице прошло первое заседание Национального совета общественного доверия при президенте. Известный общественный деятель Бахытжан Бухарбай рассказал «ЭК», чему было посвящено это мероприятие и какие вопросы должен обсуждать НСОД в дальнейшем.
– В составе совета присутствуют как люди, давно известные в общественно-политическом поле страны, так и те, кто получил известность сравнительно недавно. Не ошибусь, если ко второй части отнесу вас? Как вы оказались среди членов cовета?
– Пожалуй, я действительно самый младший участник cовета. Политикой я никогда не занимался. Несколько лет работал в экспертной среде. В последнее время занимаюсь издательской деятельностью и не предполагал, что окажусь вовлечен в этот проект. Как это получилось? Понимание, что многое вокруг неправильно, было давно. Как все помнят, в феврале в Астане произошла трагедия, когда пять сестер погибли в пожаре. Потом был еще ряд драматических событий. Все это стало для меня спусковым крючком, чтобы начать открыто высказывать свое отношение к происходящему в стране. Невозможно было больше молчать. И я начал регулярно публиковать посты в Facebook по различным острым вопросам. Видимо, это и привлекло внимание – через месяц на меня вышли сотрудники администрации президента и сказали, что я назван в качестве кандидата в члены совета. Мне предложили войти в эту структуру. Я ответил, что подумаю.
– Почему не приняли предложение сразу?
– Это очень серьезное решение: тот случай, когда, без преувеличения, на кон ставишь свою репутацию. Ее создаешь годами, а потерять можешь быстро. По комментариям в соцсетях, общению с людьми я вижу, что у многих нет доверия к этому проекту. И я сам, скажу прямо, испытываю определенный скепсис.
– Но тем не менее, вы согласились…
– Да. Когда произошли взрывы в Арыси, я подумал: «Головотяпство и коррупция! Довели страну!» – и все такое. А ближе к вечеру появилась информация о потерянных детях. И когда я увидел их фото, срочно выехал в Шымкент, чтобы оказать волонтерскую помощь. После этого случая я подумал, что маленькое действие, возможно, эффективнее большой критики.
Может быть, это выглядит несколько наивно, но меня воспитали в понимании, что без надежды живет только шайтан. Можно всю жизнь жаловаться на темноту, а можно попытаться зажечь свечу. У меня есть определенный экспертный опыт, который может оказаться полезным. Свою роль сыграл и такой факт. О том, что я включен в состав совета, я узнал, когда был опубликован список его членов. И предполагал, что вот-вот позвонят и скажут: вот эти вопросы можно поднимать, а вот такие нет. Но такого не было. Уже неплохой признак.
– Что обсуждалось на недавней встрече членов совета?
– Она носила организационный характер. Президента не было. Мы решили разделиться на три рабочие группы, занимающиеся проблематикой различных реформ: политической, социально-культурной и экономической. Я состою в первой группе.
По регламенту мы решили, что от каждой группы на первом заседании будут выступать по два спикера. Но, поскольку наша группа самая многочисленная, в ней состоят 18 человек, возможно, от нас будут выступать три человека. В нашей группе основные направления, в рамках которых будут обсуждаться существующие проблемы, – это вопросы законодательства о выборах, партиях, местном самоуправлении, СМИ, свободе собраний. Также мы будем затрагивать тему судебно-правовой реформы. По этим шести направлениям мы внутри группы будем готовить предложения, 5 сентября обсудим их на встрече и вынесем на первое заседание совета. Проблем в обществе накопилось много. Все, что не успеем озвучить перед президентом, планируем предоставить ему в письменной форме.
– На ваш взгляд, какое из названных шести направлений сегодня наиболее важно для общества?
– Трудно выделить среди них что-то главное, но на самом деле даже ими нельзя ограничивать работу совета, ведь проблем гораздо больше. Однако здесь важно иметь в виду еще один аспект, на мой взгляд, самый важный. Я убежден, и буду говорить об этом на совете, что мы не должны исходить только из контекста сегодняшних реалий и текущих задач. Нужно смотреть более широко, имея в виду, что во всем мире идет процесс изменения природы власти – она эволюционирует. Чем более развито общество, тем больше в перспективе в нем будет снижаться значение власти. И наоборот, чем сильнее власть будет концентрировать все рычаги влияния на общество, тем более оно будет отставать. Это всеобщий тренд, и Казахстан не обособленная страна, а часть мировой системы.
– Какие-то замечания к вопросам регламента, организации работы совета, его составу у вас есть?
– Да. В нем мало женщин, у совета в основном «мужское лицо». Также бросается в глаза, что нет молодых людей. Исходя из отечественного юридического понимания термина «молодежь», к этой категории относятся люди в возрасте до 29 лет. Это неправильно – на таком уровне необходимо озвучивать молодежные проблемы, которые объективно существуют и имеют свою специфику. Молодежь часто используют для массовок на различных политических собраниях в добровольно-принудительном порядке. Будучи студентом, я сам был частью таких массовок.
– Вы упомянули проблематику свободы СМИ. О чем вы лично будете говорить?
– О том, что свободы прессе нужно больше. Сегодня СМИ никак нельзя назвать четвертой властью, так как условия их работы диктуются вопросами финансирования. Это очень серьезная проблема, и она напрямую касается работы совета. Ведь, скорее всего, на нем будут звучать различные мнения, и надо сделать так, чтобы информация о его деятельности в СМИ не была однобокой. Нужно обеспечить онлайн-трансляцию заседаний, ведь, работая в совете, мы не можем не думать о своей репутации. В этом заинтересована и власть, так как работа совета призвана вызвать больше доверия у народа к политике государства. Если власть желает диалога с общественностью, то она должна быть максимально прозрачной и открытой. А в закрытом формате проект не даст нужного эффекта. На учредительном заседании я также предложил, чтобы у членов совета была свобода доступа к каналам коммуникаций. Надеюсь, я был услышан.
